Фурии Кальдерона - Страница 138

138

На мгновение все стихло, а потом волна заговоренного огня обрушилась на маратов. И сразу же воздух огласил вопль тысяч глоток. Атака маратов захлебнулась еще быстрее, чем началась. Море бледнокожих варваров отхлынуло от стен гарнизона, и к их полным ужаса крикам добавился визг спасающихся бегством птиц. Оборонявшие стены легионеры встретили это бегство восторженными криками.

Амара смотрела вслед бегущему противнику, и страх уходил из нее — уходил вместе с остатками сил. Она пошатнулась и упала бы со стены, если бы ее не подхватил Бернард — он, оказывается, все это время стоял за ее спиной. Она откинулась, прислонившись к нему, не в силах даже держать глаза открытыми, а со всех сторон радостно что-то вопили вслед бегущему противнику алеранские воины.

Она закрыла глаза, а когда открыла их, небо посветлело. Она сидела на стене, завернутая в плащ Бернарда. Онемевшая, избитая, она с трудом поднялась на ноги и заглянула вниз, во двор.

Раненые, умирающие и мертвые лежали повсюду. Целители и фельдшеры хлопотали над людьми, обожженными так сильно, что и на людей-то были непохожи. На глазах у Амары один из них захлебнулся криком и застыл, стиснув почерневший кулак. Возившийся с ним легионер, сам перевязанный пропитанной кровью тряпкой, закрыл его лицо плащом и с помощью другого легионера потащил тело на другую сторону двора, где все росло число выложенных рядами погибших.

Она повернулась и посмотрела на стену. С дюжину легионеров из резерва — молоденьких, еще не побывавших в бою — стояли там, напряженно сжимая копья. На поле за стенами начало опускаться воронье. Оно укрыло его черным каркающим ковром: хлопающие крылья, горящие голодом глаза. Они перепрыгивали от тела к телу, выклевывая языки, глаза. Амара видела, как одно из тел пошевелилось, и его тут же захлестнула масса крылатых тварей. В животе у нее все сжалось, и она поспешно отвернулась. Минуту спустя рядом появился Бернард с ковшом холодной воды. Она напилась.

— Плохо, — тихо сказала она.

— Плохо, — согласился он. — Даже если нам удастся поставить на ноги легкораненых, гарнизон лишился двух третей защитников. Рыцарей в живых так вообще только трое осталось — считая Пиреллуса. Ворота разбиты, и заменить их нечем. Да и потом, враг в любом случае может запрыгивать на стены.

— Как Грэм?

— Харгер говорит, он вряд ли проснется до смерти. Последнее заклинание отняло у него слишком много сил.

— Вороны! — негромко выругалась Амара. — Храбрый он человек.

— Да.

— Значит, мараты вернутся, — сказала Амара.

— Скоро.

Она устало закрыла глаза.

— Что мы еще можем сделать?

— Не знаю, — признался Бернард.

— Надо вывезти женщин и детей. Семьи военных. Посадить их в фургоны, и пусть как можно быстрее едут в Риву.

— Не получится. Эти проклятые рыцари не просто ворота разрушили. Кто-то из них пробрался на конюшни и напугал лошадей. Это привлекло внимание дюжины овцерезов. В общем, лошадей почти не осталось.

Амара подняла на него взгляд.

— А пешком они бежать не могут?

— Я говорил об этом с Пиреллусом и Джиральди. Даже по тракту женщины и дети не смогут передвигаться быстрее маратов. Вряд ли мы сумеем удержать гарнизон достаточно долго. Людей у нас мало — и большинство их семей не хочет бежать. Говорят, они лучше останутся и будут биться, чем их перебьют бегущими. Пиреллус поднимает им дух. Говорит, что из Ривы уже вышло подкрепление.

— Нет, — устало вздохнула Амара. — Я не думала, что у них столько воздушных рыцарей, они перекроют все выходы из долины. Сомневаюсь, что кому-нибудь удалось прорваться.

Бернард кивнул.

— Мы выслали пеших вестовых, чтобы они предупредили стедгольды. Это их может спасти, если они сразу снимутся и выступят в Риву, возможно, они и успеют вырваться из долины… — Он устало опустил голову.

Амара прижалась к нему, и он положил руку ей на плечо. Так они постояли несколько минут в предрассветной тишине.

— Ты бы шла, — сказал Бернард. — Ты можешь улететь отсюда. Ты должна рассказать об этом Первому лорду.

— Даже если бы я еще могла летать, — сказала Амара, — мой долг — сделать все, что в моих силах, чтобы помешать происходящему. Выяснить, кто все это затеял. Сделать так, чтобы виновные предстали перед правосудием. Я не могу просто так уйти.

— Вам нет смысла погибать здесь… графиня.

— Тут и спорить не о чем… стедгольдер. Я все равно не могу летать. Не сейчас. Я слишком устала.

Она прижалась щекой к его плечу. От него исходили сила и тепло, и она черпала их из него.

Чуть позже она почувствовала, что он обнял ее и второй рукой, и прижалась к нему сильнее.

— Мне жаль, Бернард, — сказала она. — Жаль, что я действовала недостаточно быстро. Я могла бы, наверное, сделать все по-другому. Жаль, что так вышло с твоей сестрой, с племянником.

Он вздрогнул. Когда он заговорил, голос его был ровным, чуть глуховатым.

— Тебе не в чем себя упрекнуть. Видят фурии, я надеюсь, что с ними все в порядке.

Она взяла его за руку, и они постояли еще немного, молча, под карканье воронья в поле и стоны умирающих.

Небо посветлело еще немного, и она услышала, как Бернард едва не задохнулся.

— Милосердные фурии!

Она открыла глаза и оглянулась назад, на расстилающуюся за стенами гарнизона равнину. Солнце уже окрасило горизонт светлой полосой, осветив море светлых тел.

Мараты.

Тысячи, тысячи маратов. Они тянулись от края до края горизонта, сколько хватало глаз. Двадцать тысяч. Тридцать. Пятьдесят. Она даже приблизительно не могла оценить их число, а орда все продолжала накатываться. Более чем достаточно, чтобы смять защитников маленькой крепости. Достаточно, чтобы захлестнуть долину. Достаточно, чтобы хлынуть на не ожидающие вторжения мирные земли, чтобы уничтожить тысячи беззащитных алеранских селений.

138