Фурии Кальдерона - Страница 108

108

Ацурак равнодушно отмахнулся.

— Позже для многих моих воинов не будет возможности отпраздновать ее.

— Значит, ты нарушил наше соглашение? — спросил Фиделиас. — Нанес удар до срока?

Марат нахмурил тяжелые брови.

— Передовой дозор ударил первым — таков наш обычай. Нам, алеранец, ведомы многие входы и выходы из долины. Армия там не пройдет, а дозор — легко. — Он махнул рукой в сторону связанной девушки. — Ее люди хорошо бились с нами. Хорошо умирали. Теперь мы напитаемся их силой.

— Вы пожираете их заживо? — спросил Олдрик.

— Чистыми, — поправил его Ацурак. — Не тронутыми ни огнем, ни водой, ни клинком. Такими, какими предстают они пред Единственным.

При этих его словах двое воинов-овцерезов встали и подошли к пленнице. С небрежной, почти равнодушной уверенностью они отвязали ее, сорвали с нее остатки одежды и привязали ее обратно с широко разведенными руками и ногами.

Ацурак покосился на пленницу и раздвинул окровавленные губы.

— Так мы берем больше силы. Я и не ожидал, что ты поймешь это, алеранец.

Девушка затравленно озиралась по сторонам. Глаза ее покраснели от слез, тело дрожало от холода, губы посинели.

— Пожалуйста, — взмолилась она, увидев Фиделиаса. — Прошу вас, сэр. Помогите, пожалуйста!

Фиделиас встретился с ней взглядом и медленно двинулся к камню, к которому она была привязана.

— Обстоятельства изменились. Нам придется поменять планы, чтобы не отстать от событий.

Ацурак, хмурясь все сильнее, следил за ним взглядом.

— Как поменять, алеранец?

— Сэр! — не унималась девушка, сморщившись от слез и страха. — Прошу вас, сэр…

— Ш-ш-ш, — произнес Фиделиас. Он положил руку ей на волосы, и она замолчала, сдавленно всхлипывая. — Нам нужно ускорить выступление. Войска в гарнизоне могут подготовиться к нашей атаке.

— Пусть готовятся, — лениво бросил Ацурак, прижимаясь к одной из женщин. — Мы и так вырвем зубами их слабые животы.

— Ты ошибаешься, — возразил Фиделиас достаточно громко, чтобы его слышали все собравшиеся у пруда мараты. — Ты ошибаешься, Ацурак. Мы должны атаковать одновременно. На рассвете.

На вершине холма воцарилась такая тишина, словно мараты боялись даже вздохнуть.

Все переводили взгляд с Фиделиаса на Ацурака и обратно.

— Ты сказал, что я ошибаюсь, — медленно произнес Ацурак.

— У твоего народа младшие слушают старших — так, вождь клана Овцереза?

— Так.

— Значит, ты, молодой вождь, послушаешь меня. Я был здесь, когда алеранцы в последний раз бились с твоим народом. И не было тогда никакой славы. Никакой доблести. Даже битвы толком никакой не было. Скалы опрокидывались на ваших людей, а трава спутывала им ноги. Огонь бежал по земле, огонь захлестнул их и уничтожил всех. Не было ни схватки, ни поединка, ни Испытания крови. Они умерли, как безмозглые животные в капкане, ибо стали слишком самоуверенными. — Он скривил губы в усмешке. — Они нажрались до отвращения.

— Ты оскорбляешь память отважных воинов…

— Которые умерли потому, что не использовали всех своих преимуществ, — рявкнул Фиделиас. — Веди своих людей на смерть, Ацурак, если таково твое желание, но я не буду в этом участвовать. Я не желаю тратить жизни моих воинов в попытке одолеть рыцарей готового к нападению гарнизона.

Еще один марат — тоже из овцерезов — встал и шагнул к ним.

— Он говорит как алеранец. Как трус.

— Я говорю правду, — возразил Фиделиас. — Если ты мудр, молодой воин, ты прислушаешься к словам старшего.

Несколько секунд Ацурак молча смотрел на него. Потом резко выдохнул.

— Алеранцы бьются, как трусы. Заставим же их помериться с нами в Испытании крови прежде, чем они смогут подготовить своих духов, чтобы спрятаться за ними. Мы нападем на рассвете.

Фиделиас кивнул.

— Значит, праздник завершен?

Ацурак покосился на дрожавшую под рукой Фиделиаса пленницу.

— Почти.

— Пожалуйста, сэр, — прошептала девушка. — Пожалуйста, помогите.

Фиделиас внимательно посмотрел на нее и кивнул, взяв другой рукой за подбородок.

А потом резким движением сломал ей шею. В наступившей на вершине холма тишине хруст показался особенно громким. Еще пару секунд глаза ее потрясенно смотрели на него. Потом взгляд ее медленно угас.

Он отпустил голову мертвой девушки, и она упала, с глухим стуком ударившись о камень.

— Теперь кончился, — сказал он Ацураку. — Будь на месте с восходом солнца. — Он побрел через круг обратно к Олдрику, стараясь не выказывать хромоты.

— Алеранец, — прорычал Ацурак с плохо скрываемым бешенством.

Фиделиас задержался, не оборачиваясь.

— Я запомню это оскорбление.

— Ты только будь на месте в срок, — сказал Фиделиас.

Не оглянувшись, он зашагал вместе с Олдриком дальше, вниз по склону, к носилкам. Олдрик, насупившись, держался рядом. Где-то на полпути вниз желудок у Фиделиаса свело судорогой, и ему пришлось остановиться, низко опустив голову и покачиваясь на больных ногах.

— Ты что? — негромко спросил Олдрик.

— Ноги разболелись, — солгал Фиделиас.

— Ноги у него разболелись, — все так же тихо буркнул Олдрик. — Фурии, да ты ведь убил эту девочку.

Фиделиас все еще боролся со своим желудком.

— Да.

— И тебя это ни капельки не трогает?

— Ни капельки, — снова солгал тот.

Олдрик покачал головой.

Фиделиас сделал вдох. Потом еще один. Приступ тошноты вроде бы прошел.

— Она была уже мертва, Олдрик, — устало произнес он. — Скорее всего, ее родных и друзей сожрали заживо у нее на глазах. Она просто была последняя в очереди. Даже если бы нам удалось вытащить ее отсюда целой, она видела слишком много. Нам все равно пришлось бы самим убрать ее.

108